Она кивнула. Ее лицо казалось маской ужаса в зеленом свете. Готова? Конечно! Кошмару надо подыгрывать.
— Отлично, — сказал Хеллстром. — Старайтесь думать позитивно, мисс Карр. Думайте об успехе. Я верю, что у вас получится.
Снова она кивнула, но уже так, словно потеряла контроль над своими мускулами.
Из руководства Муравейника: «Общество само следует рассматривать как живую материю. Та же этика и мораль, которыми мы руководствуемся, вмешиваясь в священную плоть отдельной клетки, должна руководить нами при вмешательстве в общественные процессы».
Джанверт дотянулся до микрофона, не смея поверить, что держит в руках этот знак цивилизации, как где-то высоко над его плечом раздался голос.
— Джанверт!
Он резко выпрямился, захлопнул дверь, чтобы погасить свет, обогнул машину и затаился, нацелив оружие вверх в темноту.
— Джанверт, я знаю, что ты меня слышишь.
Голос доносился сверху, но в темноте Джанверт не мог разглядеть детали. Он застыл в нерешительности. Каким ослом он был, что не выключил свет сразу!
— Я говорю по удаленной системе, Джанверт, — продолжал голос. — На дереве рядом с тобой установлено электронное устройство. Ты можешь мне ответить. Ты должен мне ответить.
Громкоговоритель!
Джанверт не двигался. Это ловушка. Они хотят, чтобы он выдал себя, чтобы они могли его засечь.
— У нас тут есть кое-кто, кто хочет с тобой поговорить, — сказал голос. — Слушай внимательно, Джанверт.
Сначала Джанверт не узнал новый голос. В словах была какая-то горловая сдавленность, словно говорящему требовалось прикладывать нечеловеческие усилия. Это была женщина, и она сказала:
— Эдди! Это Кловис. Пожалуйста, ответь мне!
Только Кловис звала его Эдди. Другие предпочитали Коротышка. Он посмотрел в темноту. Кловис?
— Эдди, — сказала она, — если ты не вернешься, они отправят меня вниз… в место, где… где они… отрезают ноги и остальное… — Она всхлипнула. — Ноги и остальное у пояса и… о Боже! Эдди, я так боюсь. Эдди, пожалуйста, ответь! Вернись, Эдди!
Джанверт вспомнил комнату с обрубками тел, многоцветные трубки, омерзительно подчеркнутая сексуальность. Внезапно в памяти у него пронеслась череда картин: отрезанная голова на полу туннеля, лужа крови, его ноги, ступающие по красному соку томатов, его тело, забрызганное…
Он согнулся пополам, его стошнило.
А голос Кловис все звучал и звучал, умоляя его.
— Эдди, пожалуйста, ты меня слышишь? Пожалуйста! Не дай им сделать это со мной. О Бог мой! Почему ты не отвечаешь?
«Я не могу ей ответить», — думал Джанверт.
Но он должен ответить. Он должен сделать что-нибудь. Воздух был полон тошнотворного запаха его собственной блевотины, его грудь ломило, но голова прояснилась. Джанверт выпрямился, опираясь рукой о капот.
— Хеллстром! — позвал он.
— Я здесь, слышу тебя. — Это был тот первый голос.
— Почему я должен тебе верить? — спросил Джанверт и двинулся к дверце машины. Он должен добраться до радио.
— Мы не причиним вреда ни тебе, ни мисс Карр, если ты вернешься, — сказал Хеллстром. — Мы не лжем в таких вопросах, мистер Джанверт. Вы будете помещены под стражу, но вреда вам не причинят. Мы позволим вам быть вместе, иметь те отношения, которые вы пожелаете, но если вы не вернетесь немедленно, мы выполним угрозу. Мы сделаем это с величайшим сожалением, но мы сделаем это. Наше отношение к штаммам воспроизводства сильно отличается от вашего, мистер Джанверт. Поверьте мне!
— Я вам верю, — сказал Джанверт. Он в нерешительности стоял у дверцы. Если он откроет ее и возьмет микрофон, как они поступят там, наверху? Они наверняка послали за ним поисковую группу. У них есть громкоговоритель на дереве. Они как-то знают, что он делает. Он должен соблюдать осторожность. Джанверт поднял трофейное оружие, чтобы провести наугад дугу смерти вокруг себя, прежде чем открыть дверцу. Он не должен думать о Кловис. Но эта комната… Его палец на кнопке отказывался повиноваться. Эта комната с обрубками тел! Снова тошнота подкатила к горлу.
Голос Кловис доносился из громкоговорителя. Она плакала где-то на заднем плане и звала его:
— Эдди, Эдди, Эдди, пожалуйста, помоги мне! Пусть это кончится…
Джанверт закрыл глаза: «Что я могу сделать?»
Мысль еще пульсировала в мозгу, когда он почувствовал покалывание в правом боку и спине, услышал отдаленное гудение, что преследовало его все то время, пока он продвигался в пыли вдоль машины, — но больше Джанверт его уже не слышал — он без сознания лежал в пыли.
Из руководства Муравейника: «Защищающее нас сходство всегда служило ключом к нашему выживанию. Об этом свидетельствуют устные рассказы так же, как и древнейшие записи, дошедшие до нас. Мимикрия, заимствованная нашими предками у насекомых, защищает нас от нападений со стороны Внешних. Наблюдения за насекомыми показывают, однако, что ценность этого фактора выживания остается невысокой, если не совершенствовать его и не комбинировать с другими техниками, особенно с новыми, поиск которых должен вестись постоянно. Подстегивать нас должна трактовка Внешних как хищников. Они нападут на нас, если обнаружат. А когда-нибудь они непременно нас обнаружат, и мы должны быть к этому готовы. Подготовка должна сочетать в себе как оборонительные, так и атакующие мероприятия. Во втором аспекте мы должны брать за образец насекомых — оружие должно отбивать охоту у напавшего повторить свою попытку еще раз».
Вибрации зародились где-то в недрах Муравейника, и оттуда начали распространяться вверх и в стороны волны, которые смогли зарегистрировать все земные сейсмические станции. Когда толчки прекратились, Хеллстром подумал: «Землетрясение!» Это была его опасливая молитва, не узнавание. Пусть будет землетрясение, а не провал «Проекта 40»!
Он только начал успокаиваться после захвата Джанверта, как начались эти толчки.
Смолкли поскрипывания, последовал момент неестественной тишины, словно все работники Муравейника одновременно задержали дыхание. Хеллстром прошел через мрак дома, замечая продолжающие ровно гореть лампочки, мерцающие в обычном режиме экраны. Он приказал:
— Доложите о повреждениях. Кто-нибудь, найдите мне Салдо.
Спокойный голос, которым Хеллстром отдал приказ, удивил его самого.
Через несколько секунд он увидел Салдо на экране в правой стороне арки. Хеллстром видел секцию широкой галереи за спиной Салдо, где оседала пыль.
— Они задержали меня! — приветствовал его Салдо, выглядевший растерянным и немного испуганным. Один из здоровяков-симбионтов, приданный исследователям, вырос за спиной Салдо и отодвинул его в сторону. Поднялась розовая ладонь перед лицом, и пальцы составили знак на языке Муравейника. Хеллстром перевел этот знак громко для тех, кто не видел экрана.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});